Новые резиденты «Практики» Jack`s Garret соединили физический театр, хореографию и стихи Бродского. Пластическую драму о противоречиях, которые раздваивают сознание, танцует дуэт – лирический герой и его второе «я». О премьерном спектакле «Наедине с собой» мы поговорили с хореографом Анной Дельцовой.
– Наша команда называется Jack’s Garret. Мы выходцы из уличного танца, которые стали изучать contemporary dance, знакомиться с театром, актерским мастерством и режиссурой. Так мы приобрели свой стиль – синтез street dance’a и современного танца. Поэтому в наших постановках мы используем разные подходы к созданию хореографии и выбору музыки – от классики, джаза до драм-н-бейс и хип-хопа.
Предыстория: Бродский не отпускает
В случае со спектаклем «Наедине с собой» получилась интересная ситуация. Всё началось с того, что мой муж и соавтор Александр Тронов еще в 2017 году для своей новой миниатюры вдруг открыл записи, где Бродский читает стихи. Это стало толчком к тому, чтобы попробовать себя в новом проявлении и материалом для хореографии сделать поэзию. «Второе рождество на берегу» – первое стихотворение, которое мы взяли. Потом, через год, я поставила хореографию на «Не выходи из комнаты». Еще через год мы начали делать дуэт и, взяв за основу «Шесть лет спустя», поняли, что Бродский нас не отпускает. Эти стихотворения начали «вырисовывать» определенную рамку в движениях, в образах, которая стилистически отличается от того, что мы делали раньше. После чего мы решили, что это всё не случайно – сделали 30-минутную работу, отправили заявку на первую платформу современного танца dansePlatForma#21 Montpellier, где стали лауреатами в 2021 году. Когда нас пригласили стать резидентами «Практики», мы поняли, что хотим сделать полноценный спектакль, расширив спектакль до 70 минут.
«Не выходи из комнаты»
Несмотря на то, что комната – это четыре стены, в первоначальной версии это была бездна и пустота, где ты не видишь стен и не видишь края. Когда мы переехали в театр «Практика», где очень маленькое пространство с точки зрения танцевальных спектаклей, некоторые сцены мы подстроили под площадку и сценография сама собой решилась – это квадрат, очень ограниченное пространство. Вообще мы очень любим такой минимализм.
Спор высокого и низкого
В первой версии танцевала я, на мне был мужской костюм, но какую бы идею мы в это ни вкладывали, для зрителя все равно женский образ несет свои смыслы и, конечно, от подтекста, связанного с любовью, не уйти. Сейчас вместо меня появился второй мужской персонаж и, на мой взгляд, это только усилило историю. Восприятие поменялось, хотя первоначальный материал вошел в новую версию в оригинальном виде. За счет того, что два персонажа очень разные – один метр 85 ростом, другой – метр 60, помимо драмы, возникает комичность и контраст образов в их дуэте. Вообще ребята, Саша и Саша, в одной команде танцуют почти 15 лет – это всегда юмор и контраст образов. Мы нашли за счет этого дополнительный символ – маленький человек внутри большого.
У нас есть противопоставление – лирический герой (высокий Саша Тронов) и второе «я» (низкий Саша Алёхин). Но все равно нами задумано так, что зритель не то чтобы может запутаться, а в целом не может для себя решить, кто же все-таки главный. Спектакль выстроен так, что нет чёткой подсказки. Но есть третий герой – это стул. Кто туда садится, тот сейчас играет главенствующую роль. И каждый хочет, чтобы только он занимал это место – символ стабильности и всего, чем они обладают (их маленький мир в одном предмете).
Синдром самозванца
Стихотворения Бродского никак не связаны тематически – они связаны энергетически и стилистически. Это не выстроенный от первый секунды до последней сценарий, а набор размышлений о постоянной борьбе с самим собой творческого человека, которого многие могут считать гениальным, но внутри которого сидит человечек с синдромом самозванца. То ли прислушаться к себе, то ли прислушаться к другому?..
Борьба с собой – это вообще боль всей моей жизни. Когда имеешь уже очень большой опыт, когда ты пример для многих танцоров, хореографов, но до сих пор как будто себе не доверяешь. Во время создания постановки мы размышляли над тем, как принять себя, как довериться себе. «Уйти в свет или так и остаться в темноте со своими мыслями?»
Неукротимая птица
Первый и второй персонаж, высокий и низкий, они отличаются в принципе – у каждого есть свой телесный язык. Когда я танцевала роль, в моей пластике появились птичьи движения – «изоляция» в голове, «куриная» шея, когда очень резко и дискретно двигается голова, в технике animation. Это всё было навеяно стихами Бродского, тембром его голоса, энергией, которая идет от текста. И пиджак – вообще у нас много идет работы с костюмом – в ходе репетиций выявил образ крыльев, эти аналогии нашлись в лабораторном процессе.
Потом эта тема с пиджаками получила развитие. В завязке наш главный герой «разбирается по частям» – у него исчезают пиджак и галстук как его оболочка, как основа его образа. Пиджак улетает от главного героя, как неукротимая птица, которую он пытается поймать.
Каскад метафор
Это физический театр и хореография, 50 на 50. Если говорить про наш стиль, то в пример –работы Джеймса Тьерре (одного из наших вдохновителей), где нет конкретного повествования. Например, в его спектакле «Рауль» про одинокого творца, живущего в своем маленьком мире, ты понимаешь, где точка А и где точка Б, а что между – вопрос: ты просто доверяешься герою и следишь за ним, за каскадом метафор. Я думаю, «Наедине с собой» – это все-таки сцены про различные состояния и про различные периоды самокопания. Герой живет в постоянном внутреннем диалоге, который уже перерастает в конфликт, уже проходит точку невозврата. Это, наверно, тот момент, когда ты начинаешь злиться на себя, хочешь освободиться от противоречий, которые раздваивают сознание, но по-другому жить не можешь: это уже твоя сущность. При этом в каких-то сценах – это клоунада, а в каких-то – пластическая драма. Мы из тех творцов, которым важно немножко манипулировать эмоциями зрителя. Хочется, чтобы это был своего рода аттракцион.
Мантры Бродского и музыка
В спектакле мы используем пять стихотворений Бродского, некоторые – с музыкальной подложкой. Если посчитать, это материал, накопленный за шесть лет. В некоторых новых частях мы шли интересным способом: сначала придумывали хореографию, а уже после подбирали музыкальные композиции, включали разные по атмосфере и смотрели, тот ли эффект мы хотим получить. Это не тот случай, когда хореография идет от музыки или от текста, а наоборот.
Если говорить про музыку, то в спектакле, помимо текста, можно услышать инструментальные композиции – смена звучания аккордеона и пианино создает нужное настроение. Нашлось место и для неожиданных музыкальных решений, которые мы оставим в секрете. Без юмора, конечно, тоже не обошлось. Мы подбирали звучание по сценам – поэтому единой стилистики для всего спектакля нет – за счет смены настроения музыки и стилей мы перемещаемся по разным состояниям. Но несмотря на разность, все эти треки очень сочетаются между собой, на мой взгляд.
Вдоль и поперек стихов
Нас очень вдохновила манера чтения Бродского, потому что в первую очередь это речитатив, где есть своя абсолютно уникальная мелодия, свой особенный темпоритм – своеобразная мантра. И в течение спектакля мы эти стихи используем разным способом: где-то они дают ритмический рисунок для хореографии, где-то – темп, а где-то это больше работа с метафорами, когда текст, условно говоря, «проходит мимо» и движения не синхронизированы секунда в секунду с речитативом.
В «Шесть лет спустя» звучит достаточно оптимистичная композиция, и тут мы максимально музыкальны – это тот момент, когда хореография как иллюстрация накладывается и на ритм текста, и на музыку. Но при этом стихотворение «Натюрморт» – в самом начале – выглядит как саундтрек к фильму, где пластика героя идет совсем вразрез с текстом. Стихи Бродского очень многогранны, и в каждом случае мы пробовали немного иной метод работы.
– Наша команда называется Jack’s Garret. Мы выходцы из уличного танца, которые стали изучать contemporary dance, знакомиться с театром, актерским мастерством и режиссурой. Так мы приобрели свой стиль – синтез street dance’a и современного танца. Поэтому в наших постановках мы используем разные подходы к созданию хореографии и выбору музыки – от классики, джаза до драм-н-бейс и хип-хопа.Предыстория: Бродский не отпускает
В случае со спектаклем «Наедине с собой» получилась интересная ситуация. Всё началось с того, что мой муж и соавтор Александр Тронов еще в 2017 году для своей новой миниатюры вдруг открыл записи, где Бродский читает стихи. Это стало толчком к тому, чтобы попробовать себя в новом проявлении и материалом для хореографии сделать поэзию. «Второе рождество на берегу» – первое стихотворение, которое мы взяли. Потом, через год, я поставила хореографию на «Не выходи из комнаты». Еще через год мы начали делать дуэт и, взяв за основу «Шесть лет спустя», поняли, что Бродский нас не отпускает. Эти стихотворения начали «вырисовывать» определенную рамку в движениях, в образах, которая стилистически отличается от того, что мы делали раньше. После чего мы решили, что это всё не случайно – сделали 30-минутную работу, отправили заявку на первую платформу современного танца dansePlatForma#21 Montpellier, где стали лауреатами в 2021 году. Когда нас пригласили стать резидентами «Практики», мы поняли, что хотим сделать полноценный спектакль, расширив спектакль до 70 минут.
«Не выходи из комнаты»Несмотря на то, что комната – это четыре стены, в первоначальной версии это была бездна и пустота, где ты не видишь стен и не видишь края. Когда мы переехали в театр «Практика», где очень маленькое пространство с точки зрения танцевальных спектаклей, некоторые сцены мы подстроили под площадку и сценография сама собой решилась – это квадрат, очень ограниченное пространство. Вообще мы очень любим такой минимализм.
Спор высокого и низкого
В первой версии танцевала я, на мне был мужской костюм, но какую бы идею мы в это ни вкладывали, для зрителя все равно женский образ несет свои смыслы и, конечно, от подтекста, связанного с любовью, не уйти. Сейчас вместо меня появился второй мужской персонаж и, на мой взгляд, это только усилило историю. Восприятие поменялось, хотя первоначальный материал вошел в новую версию в оригинальном виде. За счет того, что два персонажа очень разные – один метр 85 ростом, другой – метр 60, помимо драмы, возникает комичность и контраст образов в их дуэте. Вообще ребята, Саша и Саша, в одной команде танцуют почти 15 лет – это всегда юмор и контраст образов. Мы нашли за счет этого дополнительный символ – маленький человек внутри большого.
У нас есть противопоставление – лирический герой (высокий Саша Тронов) и второе «я» (низкий Саша Алёхин). Но все равно нами задумано так, что зритель не то чтобы может запутаться, а в целом не может для себя решить, кто же все-таки главный. Спектакль выстроен так, что нет чёткой подсказки. Но есть третий герой – это стул. Кто туда садится, тот сейчас играет главенствующую роль. И каждый хочет, чтобы только он занимал это место – символ стабильности и всего, чем они обладают (их маленький мир в одном предмете). Синдром самозванцаСтихотворения Бродского никак не связаны тематически – они связаны энергетически и стилистически. Это не выстроенный от первый секунды до последней сценарий, а набор размышлений о постоянной борьбе с самим собой творческого человека, которого многие могут считать гениальным, но внутри которого сидит человечек с синдромом самозванца. То ли прислушаться к себе, то ли прислушаться к другому?..
Борьба с собой – это вообще боль всей моей жизни. Когда имеешь уже очень большой опыт, когда ты пример для многих танцоров, хореографов, но до сих пор как будто себе не доверяешь. Во время создания постановки мы размышляли над тем, как принять себя, как довериться себе. «Уйти в свет или так и остаться в темноте со своими мыслями?»
Неукротимая птицаПервый и второй персонаж, высокий и низкий, они отличаются в принципе – у каждого есть свой телесный язык. Когда я танцевала роль, в моей пластике появились птичьи движения – «изоляция» в голове, «куриная» шея, когда очень резко и дискретно двигается голова, в технике animation. Это всё было навеяно стихами Бродского, тембром его голоса, энергией, которая идет от текста. И пиджак – вообще у нас много идет работы с костюмом – в ходе репетиций выявил образ крыльев, эти аналогии нашлись в лабораторном процессе.
Потом эта тема с пиджаками получила развитие. В завязке наш главный герой «разбирается по частям» – у него исчезают пиджак и галстук как его оболочка, как основа его образа. Пиджак улетает от главного героя, как неукротимая птица, которую он пытается поймать.
Каскад метафор
Это физический театр и хореография, 50 на 50. Если говорить про наш стиль, то в пример –работы Джеймса Тьерре (одного из наших вдохновителей), где нет конкретного повествования. Например, в его спектакле «Рауль» про одинокого творца, живущего в своем маленьком мире, ты понимаешь, где точка А и где точка Б, а что между – вопрос: ты просто доверяешься герою и следишь за ним, за каскадом метафор. Я думаю, «Наедине с собой» – это все-таки сцены про различные состояния и про различные периоды самокопания. Герой живет в постоянном внутреннем диалоге, который уже перерастает в конфликт, уже проходит точку невозврата. Это, наверно, тот момент, когда ты начинаешь злиться на себя, хочешь освободиться от противоречий, которые раздваивают сознание, но по-другому жить не можешь: это уже твоя сущность. При этом в каких-то сценах – это клоунада, а в каких-то – пластическая драма. Мы из тех творцов, которым важно немножко манипулировать эмоциями зрителя. Хочется, чтобы это был своего рода аттракцион.
Мантры Бродского и музыкаВ спектакле мы используем пять стихотворений Бродского, некоторые – с музыкальной подложкой. Если посчитать, это материал, накопленный за шесть лет. В некоторых новых частях мы шли интересным способом: сначала придумывали хореографию, а уже после подбирали музыкальные композиции, включали разные по атмосфере и смотрели, тот ли эффект мы хотим получить. Это не тот случай, когда хореография идет от музыки или от текста, а наоборот.
Если говорить про музыку, то в спектакле, помимо текста, можно услышать инструментальные композиции – смена звучания аккордеона и пианино создает нужное настроение. Нашлось место и для неожиданных музыкальных решений, которые мы оставим в секрете. Без юмора, конечно, тоже не обошлось. Мы подбирали звучание по сценам – поэтому единой стилистики для всего спектакля нет – за счет смены настроения музыки и стилей мы перемещаемся по разным состояниям. Но несмотря на разность, все эти треки очень сочетаются между собой, на мой взгляд.
Вдоль и поперек стихов
Нас очень вдохновила манера чтения Бродского, потому что в первую очередь это речитатив, где есть своя абсолютно уникальная мелодия, свой особенный темпоритм – своеобразная мантра. И в течение спектакля мы эти стихи используем разным способом: где-то они дают ритмический рисунок для хореографии, где-то – темп, а где-то это больше работа с метафорами, когда текст, условно говоря, «проходит мимо» и движения не синхронизированы секунда в секунду с речитативом.
В «Шесть лет спустя» звучит достаточно оптимистичная композиция, и тут мы максимально музыкальны – это тот момент, когда хореография как иллюстрация накладывается и на ритм текста, и на музыку. Но при этом стихотворение «Натюрморт» – в самом начале – выглядит как саундтрек к фильму, где пластика героя идет совсем вразрез с текстом. Стихи Бродского очень многогранны, и в каждом случае мы пробовали немного иной метод работы.
